Я ненавижу свою любовь к усиленному и пустому размышлению.
Слишком много "Я" во мне. Но так ли плохо это? Почему-то с недавних пор я считал, что для того, чтобы научиться любить кого-то, нужно научиться любить себя самого. Любить — это не приобретать. Любовь не покупается. Любовь — это продукт труда. Какого труда? А вот это интересный вопрос, и ответа на него нет. Ответа на него нет потому, что как только он найдется (а он может найтись — человеческий язык на это способен), то тотчас же потеряется. Почему? Да все потому же, почему он найдется: язык поможет найти ответ; язык поможет ответ опровергнуть и разрушить. Представьте себе подоконник, на котором стоят две вазы — одна хрустальная, но с трещиной, другая глиняная, но целая. Если наполнить их водой и поставить в них цветы, то цветы в хрустальной вазе завянут, так как вода вытечет сквозь трещину. Но глиняная не даст цветам завянуть — вода будет питать их. Так нужно ли свою правду любви выражать в словах? Нужно ли говорить о своей истине? Когда ты начинаешь говорить о ней, по сути, ты начинаешь творить, создавать. Но как может создать человек, не способный ни картину написать, ни симфонию сочинить? Он может создавать с помощью языка. Язык — это та же кисть или гитара. Язык как часть ротовой полости — это инструмент, буквы и слова — им порождаются; кистью, например, порождаются мазки на полотне, а с помощью гитары беспорядочные звуки сливаются в гармонию и ритм. Также и язык.
Прим.: можно только сказать, что любой человеческий труд — это, по сути, всегда монотонный труд. Но труд любви лишен монотонности — он всегда прекрасен и возвышен.
Но что далее случается с этим творчеством? Оно оказывается в мире, в котором обречено на беспорядочные связи с иными людьми. Эти люди способны исказить и напрочь убить то, что вы хотели вложить в эти самые слова. Вам казалось, что вы научились чему-то важному и что вы наконец-то разожгли огонь в себе. И вы захотели поведать об этом людям. Но вас не услышали. Между вами и другими людьми, как и между каждым другим человеком и обществом, высится бесконечная белая кирпичная стена. И есть ли в ней брешь? Я хочу найти её. Но даже если и найду? Как пробить эту стену? Об неё необходимо биться до конца, что требует всей жизни вечности. Что требует вечной жизни вечности. Я люблю людей. И я верю в человека. Я стал таким, и потому я верю. Мне бы чуточку решительности.
Спасибо, и простите.
RA3YW
10/12/2017 в 17:31
Будто бы мои робкие мысли вырвались наружу, и ведомые другим человеком, собрались в трогательную исповедь…
Аноним
10/12/2017 в 18:35
1 :bravo
Два-к-одному
12/12/2017 в 03:48
А вот я не думаю, что стоит ломать стену. Ну сломаешь ты её, и дальше что? А вдруг людям этого не надо, может быть, они уже повесили на эту стенку красивые картинки, и им очень не понравится если ты её сломаешь? Тогда ты уничтожишь и свою защиту от этих людей.
Потерявшийся
14/12/2017 в 00:29
Прекрасное (сломанная стена) — потомству поклонение. Не мне, так другим, пришедшим после меня, житься будет лучше. Иначе мы так и будем тонуть в грязной прозе и бегстве от этой самой грязной прозы. Свобода трудна, но рабство — легко.
Вася
21/12/2017 в 17:11
«Потомству поклонение. Не мне, так другим, пришедшим после меня, житься будет лучше.» – сейчас это глупый и вредный лозунг. Сто лет назад, 50 лет назад, 25 лет назад люди в СССР жили этим лозунгом. И что теперь? Нам легче и лучше живеться? Этот лозунг стал лозунгом рабов, готовых прожить уродливо свою жизнь ради Возможного благополучия потомства. Ха, размечтались. Обломились и все их труды потомки с легкостью выкинули на свалку истории. Материальные завоевания выкорчевали, спилили или бросили гнить, ржаветь. Моральные и нравственные завоевания легко заменили развратом, толерантностью, пошлостью, насилием, мошенничеством и прочими. С кем боролись и кого считали врагами – потомки стали почитать, возносить и боготворить.
Потерявшийся
24/03/2018 в 15:21
Думаю, что моя мысль требует ясности.
Лозунг о поклонении потомству, если исследовать песочницу времени, оказался глупым и вредным просто потому, что те, кому этот лозунг приглянулся, оказались неспособными достаточно ёмко воспринять его.
Говоря о поколении, действительно, глупо говорить о жизни во благо будущего наших детей. В принципе, и дети как таковые, на мой скромный взгляд, в наш век являются излишеством или тем, чем многие люди оправдывают свою жизнь.
«Так почему ты проворовался, капитан?» — спрашивает майор.
«Так ведь дети, вы же знаете, семью-то должно кормить», — в оправдание ответил ему пристыженным голосом капитан.
Таким образом, капитан свою жизнь оправдывает детьми, свои поступки оправдывает детьми, да и все сущее оправдывает детьми.
«А ты почему не женат до сих пор? Вот взял бы мою дочь в жены, и был бы вам праздник», — спросил подобострастно капитан сына майора.
Вскармливает свою дочь различного рода вещицами, делает вид, что воспитывает её, выражает ложную сопричастность её судьбе. Хотя на деле, спустя 25 лет, открывается противная его уму правда — правда личного заблуждения. И возникает причудливая истина жизни — растил, кормил, одевал, выдавал, осуждал, думал о ней ежечасно, как все, а тут, оказывается, я её никогда толком и не знал.
И вот, размышляя об утраченном времени, капитан умирает в обнимку с бутылкой водки, потому как жизни внутри себя он не видел — вся жизнь была где-то там, вовне — в чинах, других людях, в материальных предметах, которыми уже весь дом сверху донизу наполнен; вещицы пылятся, многие из этих вещиц и по своему назначению оказываются бесполезными, а всё-таки стоят, и ряды их продолжают расти.
Капитан умер, оставив после себя причудливый лоск жизни — жил, не тужил, так и помер. Жил ли? Вопрос открыт.
И потому, когда я говорю о грядущих поколениях, то под этим я подразумеваю только одно — донести до новых поколений, насколько жизнь поколений прошлых была опустошающей и отчуждающей, чтобы они, новые лица, с самых первых дней принимались вести жизнь сознательную, но не жизнь ложную. Иначе мы так ещё несколько миллионов лет проживем внутри чужого сновидения, не сумев понять, что спящий давным-давно умер и что нам пора начинать проживать свои собственные жизни.
Вася
21/12/2017 в 16:46
Красиво и хорошо написано. Ты затрагиваешь разные и глубокие темы, над которыми размышляли лучшие умы в разные времена. Позволь мне немного продолжить и придать глубины.
Язык действительно есть инструмент творческого выражения, как и кисть художника или гитара. Им тоже можно творить и создавать что-то свое и новое, как можно и выражать им свою любовь и восхищение. Но не язык находит ответ, не язык ответ опровергает, искажает, разрушает. Не язык, а языком. Язык, как и разговор, только инструмент. Действующее же лицо – сам человек. Точнее разум человека может использовать язык, кисть или гитару для выражения своих мыслей, чувств и ощущений. Это и отличает нас людей, от животных.
Долгое время людей запутывали ложью о том, что главное наше отличие от животных – наш разум. И приучали к отождествлению нашего Я с нашим Разумом. Это чудовищная хитрость и ложь. Правда в том, что наш Разум – это только наша часть, только лишь инструмент. Это не настоящее наше Я. Наше настоящее Я способно воспринимать, чувствовать, ощущать, выражать эмоции и Любить. Это именно то качество, которое делает нас подобными Богам. Разум же, как наша часть помогает нам упорядочить наш жизненный опыт и дает возможность оперировать любыми элементами этого опыта. Это та наша часть, что позволяет нам творить. Но творить и выражать мы можем только то, что до этого воспринимали в качестве опыта. Из того материала, который мы имеем здесь и сейчас, наш разум может творить. Наше творчество зависит от нашего мировоззрения, мировосприятия и нашего опыта.
В качестве примеров. Что может творить человек, который видел лишь мрачные вещи – убийства, насилие, тюрьму? Он творит только на основе своего опыта такие же мрачные труды. Онм могут быть талантливы, но остаются мрачными как и его опыт. Писатель Солженицин, например. Другие же, имея желание выражать свою любовь к жизни, путешествуют или годами живут в дикой природе. Чтобы получить этот опыт, созерцая прекрасные вещи этого мира. Насытить себя прекрасным, чтобы был материал выразить в творчестве свое восхищение и любовь.